Вдохновение

Бывает, отправишь кому-то рассказ, а тебе приходит – «С тобой все в порядке? Почему мысли о суициде? У тебя депрессия?». Или просто как бы невзначай начинаются попытки провести психоанализ.

Сюжеты рассказов – не мое жизнеописание, для этого есть автобиографичные эссе. Творческое вдохновение вообще штука неожиданная и всякий раз уникальная. Музой может послужить все, что угодно. Услышанная фраза, кадр фильма, новости, наблюдения за детьми и так далее. Иногда и события из прошлого могут находить свое отражение при создании мира героя. Часто сюжет полностью сваливается мне на голову, словно я смотрю кино, и все, что от меня требуется, это сесть за ноут и быстренько записать, если есть несколько свободных минут. Бывает, история начинает зарождаться внутри меня на уровне чувств, я начинаю испытывать эмоции героя, потом проясняется, что это за герой и какие обстоятельства привели к этим эмоциям. Музы постоянно терзают меня, и я нервничаю, что нет возможности сидеть просто и записывать. Все это происходит так быстро, что в большинстве случаев я не способна вспомнить, что меня подтолкнуло к тому или иному описанию. Если я сразу кому-то не расскажу, как на меня что-то свалилось, то все – пиши пропало. Не вспомню никогда. Запоминаю, если переслушаю потом голосовые или перечитаю переписку. Благодаря подобному обстоятельству, я могу рассказать, например, как появился «Рисунок».

Я кормила завтраком дочь. Она ела яичницу и смотрела мультик «Три кота». Серию, которую я видела уже много-много раз. Сюжет был таков. Котята, главные герои, брали оставшиеся от батона горбушки, делали из них кораблики и пускали по лужам. Мимо проходил их друг Изюм, у которого папа работал в пекарне, и отчитал их, сказав, что с едой играть нельзя, что нужно с уважением относиться к хлебу, и далее в мультике показана история создания хлеба. Котята отправляются в пекарню и пробуют сами его испечь. И в конце, когда они готовы попробовать свой долгожданный испеченный батон, Изюм предлагает пустить его в лужу на кораблики. И тогда котята осознают, сколько труда вложено в хлеб, и что нельзя вот так с ним поступать. И горбушки они больше не выбрасывают, а крошат и кормят птичек.

Меня это неожиданно растрогало до слез. Дочь доела, я взяла ее тарелку, и пока мыла, я вдруг почувствовала эмоции некой девушки. Они описаны мною в самом конце рассказа «Рисунок». Я прям разрыдалась. Я чувствовала героиню — девушку, которую изменил маленький ребенок, чудо, посетившее ее душу. Но я не знала, что это за девушка и что за ребенок. Я села за ноутбук и руки сами начали набирать. На моменте про фрэш меня отвлекли. Потом я не помню, что и как произошло и почему я села писать дальше. Но я остановилась на том, когда девушке дети дали рисунки. Этот момент я запомнила очень хорошо. Потому как сидела, уставившись в монитор, абсолютно не представляя, что изображено на этих рисунках. В этом написании возникла пауза. Но продолжилось написание другой истории.

В следующий раз я вернулась к рассказу на второй день нахождения с ребенком в больнице. Накануне у меня была бессонная ночь, которую я провела при свете с тапком в руке, убивая тараканов, ползающих по палате. Никакая на следующий день я сидела в состоянии стресса оттого, что моему ребенку никак не могли поставить диагноз, что мы вынуждены находиться в антисанитарных условиях. У меня разболелась голова от недосыпа, я смотрела, как мой ребенок рисует на планшете и у меня потекли слезы. И тут я поняла, что было на рисунке.

Так, рыдая, я дописала до конца весь рассказ. Перечитывала я его, конечно же, в слезах. В это время зашла врач, был дневной обход. Не знаю, о чем она подумала, увидев рыдающую меня, я пожаловалась на бессонницу из-за тараканов, но через 15 минут нас перевели в индивидуальную палату со своим санузлом и незначительным количеством тараканов. Оказалось, такая палата все же существовала, несмотря на заверении в обратном старшей медсестры при нашем приеме в больницу. Как потом сказала одна моя подружка – «Красава, наревела на палату».

Все закончилось хорошо, ребенку поставили диагноз, вылечили, я избавилась от многолетней фобии на тараканов, теперь могу убить мелких даже просто пальцем. Другая подруга, в голосовых которой была вся эта история изначально зафиксирована, сказала: «Таким людям, как ты, видимо, нужно постоянно находиться в состоянии звездеца, чтобы творить». А я подумала, какая интересная получилась интерпретация фразы, ставшей крылатой: «Художник должен быть голодным».